Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа» - Брайан Толуэлл

– Изволит ли Ваше Величество поведать мне, чем я, ничтожный, могу служить Вашему Величеству?

– Изволю, – королева снова взяла послание князя Великому Шу. – Вот здесь вы говорите: «Полагаю, Небо не предоставит мне возможность написать ее подробную биографию». А что вы скажете, если не Небо, а я сама предоставлю вам такую возможность?

– Вы хотите, чтобы я написал биографию Вашего Величества? – постигая смысл сказанного, раздельно проговорил кусанец.

– А вы – разве вы не хотите?! Часто ли персонажи ваших книг выходили прямо из легенды? – Тхутмертари самодовольно усмехнулась. – Я расскажу вам, как всё начиналось. Познакомлю со своим наставником, покажу древние манускрипты – равных им по ценности вы не можете себе даже представить – и, наконец, сама поведаю, как мне удалось стать той, кем я стала. И более того, – верховная жрица в знак особой важности воздела вверх изящный, как золотая статуэтка, указательный палец, – я буду оберегать вашу жизнь; вы ни в чем не будете испытывать неудобств. Я позволю вам пройти со мной до конца, то есть до того предела, когда мне станет не хватать власти над этим миром… Но и тогда, клянусь, я оставлю вам право последнего выбора!

– В вашей власти распорядиться моей жизнью, вы вольны отнять либо оберегать ее, но то, что творите вы, ранит мою душу, – взволнованно молвил Ца Ю. – Как я могу быть рядом с вами, если деяния Вашего Величества противны моей вере?

– Здесь я не стану вам помогать, – она развела руками. – Со своей верой разбирайтесь сами. Конечно, я могла бы превратить вас в зомби, но, к сожалению, зомби не способны к самостоятельному творчеству. А мне нужно, чтобы вы творили! Итак, князь, что вы решаете?

– Мне нужно время подумать, – ответил Ца Ю, сам изумляясь собственной дерзости. Однако Тхутмертари, похоже, готова была простить ее. Она милостиво кивнула, и словами своими опять поразила кусанского мудреца:

– Думайте. Я никуда не тороплюсь. У меня впереди Вечность.

Зависла томящая тишина. Ца Ю затаил дыхание, наблюдая, как королева как будто вглядывается в неведомое грядущее, словно желая отыскать ответ на вопрос, где, когда и как завершится ее, Тхутмертари, Вечность… Вот мысль ее возвратилась из космических далей к делам земным, и она произнесла:

– Что вы знаете о последней войне с Тайей?

Война с Тайей… Конечно, Ца Ю знал о ней, и знал немало. Трактат «Тайя, ее история, география и война со стигийцами за свободу, в коей войне тайанцы одержали верх» он написал в Турхане Заоблачном, тайанской столице. Впрочем, Тхутмертари не могла читать его, поскольку писан сей трактат был в единственном экземпляре в пору ее заточения в темнице Тот-Амона, а после написания помещен в библиотеку Академии Наук Кусана, где находится и поныне… Ца Ю замялся с ответом, и тогда королева, затворив глаза, продекларировала:

– «Тайя есть плодородная долина на юго-востоке царства стигийцев. С севера Тайю отделяют от Стигии пустыни, с запада – горы, на юге она граничит с джунглями Кешана и Пунта, а на востоке Тайю отделяет от туранских земель великая река Стикс. Жители Тайи благородны в меру; почитают они не злобного Сета, яко стигийцы, а Солнечного Митру, и правит ими не чародей, а верховный вождь Авзар, человек достойный и мужественный, в чем я имел счастье убедиться лично»…

Тхутмертари рассмеялась, глядя на вытянувшуюся физиономию кусанца. Только что она по памяти прочитала первые строки написанного князем-путешественником трактата.

– Вы не человек, – пробормотал наконец Ца Ю.

– А я этого и не утверждаю, – усмехнулась верховная жрица. – Но вернемся к Тайе, князь. Как вы отнесетесь к идее вновь посетить сию «плодородную долину»?

– Я был бы рад, наверное, – ответил тот, не в силах понять, куда теперь клонит Тхутмертари.

– Ну, вот и славно, – заметила она и позвонила в колокольчик.

Тотчас на пороге возник Патрас.

– Прибыл ли гонец от Танатоса? – спросила она его.

– Прибыл, Ваше Величество.

– Впусти его.

Ца Ю вздрогнул. Змеечеловек! Змеяд. Гонцом от Танатоса оказался змеяд. Тварь, больше похожая на поставленного вертикально ящера, чем на человека. Грязно-серая чешуя заменяла ему одежду. На поясе твари болтался длинный волнистый меч. Вступив в зал, змеяд рухнул ниц и облобызал ноги Тхутмертари.

– Говори, – приказала она, и Ца Ю не мог не подивиться, как мгновенно изменился ее тон – от дружелюбно-сочувствующего, которым она беседовала с ним, до резкого и повелительного теперь.

– О, Святейшая! – проговорил змеяд на древнестигийском. – Верховный акках Танатос припадает к твоим стопам и желает…

– Короче! Он взял Кутхемес?

– Да, о Святейшая. Следом за мной спешат два каравана. Первый – с людьми для жертвоприношений. Второй – с людьми для пропитания. Они прибудут к вечеру. Верховный акках спрашивает твоих дальнейших указаний.

– Пусть армия аккаха займет позиции на восточном берегу Стикса и отрежет Тайю от Турана. Сам акках должен возвратиться в Стигию; я буду ждать его послезавтра утром у входа в Тайанское ущелье. Это всё. Ступай.

Когда за змеядом закрылась дверь, Ца Ю, явившийся невольным свидетелем этой сцены, спросил:

– Что вы намерены сделать с Тайей, Ваше Величество? Вы хотите вновь завоевать ее?

Тхутмертари плотоядно, как показалось кусанцу, ухмыльнулась.

– Ну, что вы, милый князь. К чему мне ваша «плодородная долина»? Я только восстановлю справедливость и отомщу за своего отца. Я превращу Тайю в пустыню! А вы добавите еще одну главу к своему трактату: «Тайя, ее история, география и вторая война со стигийцами за свободу, в коей войне тайанцы были совершенно разгромлены и уничтожены вплоть до последнего человека, а страна их стерта с лица земли».

– Неужели вы сделаете это, Ваше Величество?

– А вы как думаете? Не забудьте: послезавтра. Я пришлю за вами. Теперь ступайте.

Ца Ю поднялся, из последних сил подавляя тошнотворные ощущения, и даже сумел низко поклониться развалившейся в кресле королеве.

– Да, чуть не забыла, – сказала она, когда кусанец был уже у дверей. – Ваше письмо… Что же мне с ним делать?

– Оно во власти Вашего Величества, равно как и его автор, – молвил Ца Ю, опустив глаза.

– Знаете, князь, мы, пожалуй, отправим ваше послание, – проговорила Тхутмертари после недолгого раздумья. – Я не могу допустить даже мысли, что вы писали попусту! Да, мы отправим его, и оно, несомненно, дойдет до вашего владыки. При одном условии.

– Каком, Ваше Величество?

– Я желаю сделать небольшую приписку от себя.

– Вы желаете написать моему владыке?

– Да, всего лишь несколько строк. Вы не будете возражать?

Ца Ю сокрушенно развел руками.

– Не вижу способа, как бы я мог это сделать, Ваше Величество.

Тхутмертари взяла перо и стала быстро выводить иероглифы. Скоро она закончила, встала и передала письмо кусанцу.

– Можете отправлять. Обещаю, что вашего голубя никто не задержит. Можете также прочитать: отныне у меня от вас, как моего биографа, секретов нет! Прощайте, князь.

Отвесив поклон королеве, Ца Ю поспешил покинуть ее общество. Не помня себя от пережитого, он промчался в свои покои и лишь уединившись, позволил себе прочесть написанное ею.

«Шу, Владыке Кусана, от Тхутмертари, королевы Стигии, верховной жрицы Сета, владычицы Черного Круга, – послание.

Живи, покуда я сама не отправлю тебя на твое Небо.

Пользуясь оказией, любезно предоставленной мне твоим подданным и моим новым другом князем Ца Ю, спешу сообщить тебе следующее.

Первое. Не далее как через две луны жди меня с армией в Кусане.

Второе. К моему прибытию приготовь тысячу девушек, не испорченных плотской любовью – чтобы мне и моим воинам не пришлось тратить время на их розыск. Ровно столько, по моим подсчетам, понадобится, чтобы оплести все книги о моих победах, которые напишет Ца Ю. Я слышала, что у девушек Кусана самая мягкая кожа в мире. Это хорошо. Книги обо мне нуждаются в самом лучшем переплете.

Третье. Передай почтенному Пра-Юну, владыке Камбуи и главе магов Алого Кольца, – он, как я слышала, гостит у тебя, – чтобы он перестал докучать мне своей бездарной волшбой. Мне надоело отваживать его демонов-убийц. Еще передай ему, что я не стану подсылать к нему своих демонов и что если он не угомонится, то при встрече я просто заставлю почтенного Пра-Юна выпить его же собственную кровь. В противном случае я выпью ее сама.

Тхутмертари.

Писано в Луксуре третьей луны года Тигра, двенадцатого числа, на рассвете».

Ца Ю дрожащей рукой отложил послание. Он был удивлен, как ему хватило сил прочитать это. Князь вовсе не желал вырабатывать в себе привычку философски воспринимать подобное. Особенно когда речь идет о судьбе его родины.